Алтарь - Страница 44

Когда Пустынник, вынюхивая следы Анатолия Рукавицына, узнал, что тот ходит с работы, из ДЛТ, на Заставскую улицу через этот полудикий участок растительности, то сразу понял, что имеет дело с колдуном. Похоже, его клиенту не терпелось испытать собственные силы, доказать свое непостижимое смертным мастерство — и он сознательно искал приключений. Иначе кто в здравом уме станет таскаться по местам, где проще напороться на пьяную, а то и уголовную компанию, нежели докричаться полицейского патруля?

Интересно, он уже успел хоть с кем-нибудь сцепиться или еще нет?

Без собачников в сквере было совсем тихо и пусто. Старые корпуса отгораживали его от Обводного канала, скрадывая гул проносящихся там машин, ветру тоже разогнаться было негде. Полный, совершенно неправдоподобный в огромном городе, покой.

Послышалось веселое насвистывание. Паренек лет двадцати в рубашке цвета хаки с длинным рукавом и джинсах с протертыми коленями миновал заводской корпус, бодрым шагом обогнул пыльный куст шиповника по песчаной дорожке, по щиколотку засыпанной желто-розовой кленовой листвой. Чуть притормозил, увидев мужчину с двумя мечами в руках.

— Привет, колдун, — остановился поперек дороги Пустынник. — Не торопишься?

— А вы кто? — остановился Рукавицын. — И кого называете колдуном?

— Представитель квалификационной комиссии, — усмехнулся Пустынник и воткнул один из мечей в землю в шаге перед противником. — Вам предстоит сдать экзамен на профпригодность.

— Какой еще экзамен? — не понял парень.

— Обычный. Ты имеешь право пользоваться оружием и своей магией. Я — только мечом. Условия понятны?

— Не буду я ничего сдавать! — возмутился парень.

— А кто тебя спрашивает? — Маг взмахнул мечом, нацелившись ему в шею.

Рукавицын пригнулся, уходя из-под удара, отскочил чуть в сторону, уворачиваясь от второго, что разрубил бы паренька от ключицы до печени, и, правильно оценив ситуацию, рванул из земли меч. Попятился к кустам, выставив оружие перед собой.

Пустынник чуть выждал, давая ему время прийти в себя и продумать тактику схватки, потом начал наступать. Рукавицын неожиданно схватил меч зубами — правда, за рукоять, а не за лезвие, — тряхнул возле себя руками, обернулся вокруг оси, снова тряхнул. Запахло кислятиной, а облик колдуна «поплыл», быстро рассеиваясь на фоне кустарника. Похоже, мальчик баловался некромантией.

— Как все однообразно, — скривился Пустынник. — Все только об одном и думают, как глаза отвести.

Не замедляя шага, он закрутил «мельницу», рисуя двойной сверкающий круг: взмах слева, взмах справа, взмах слева. Звякнула сталь — похоже, колдун попытался нанести укол, но не смог пробиться сквозь завесу. Пустынник сделал еще два шага вперед, остановился перед кустами и резко развернулся, взмахнув мечом перед собой.

— Вот, черт! — прозвучал голос справа, и маг немедленно выбросил меч в том направлении. Тут же отдернул, сделал туда пару шагов.

Слева зашуршала листва, но Пустынник сделал вид, что ничего не заметил, глядя туда, где его противник находился мгновение назад. Послышался резкий выдох — маг нырнул влево, уходя сразу и от возможного удара сверху, и от поперечного, с силой резанул параллельно земле на высоте полутора метров. Послышался болезненный вскрик, и маг обрушил на голос последний, завершающий удар.

Зашелестели осенние листья, принимая на себя тяжесть безвольного тела, звякнул, отлетая в сторону, меч.

— Незачет, — сделал вывод Пустынник, подбирая оружие. — Пересдача в следующем воплощении…

* * *

Река Волхов, полтора поприща от озера Ильмень,

2409 год до н. э., начало лета

Со всех сторон непрерывно стучали топоры, вытесывая направляющие, рубя лапы, ошкуривая сырые и белые, пахнущие смолой бревна. Князь Словен работал наравне со всеми, остря бревна для частокола. Тын опоясывал холм примерно на половине высоты, и до того момента, когда стена замкнется в единое целое, оставалось всего ничего — саженей двадцать, не более.

Заострив кончик, словно ворот для быка, князь выпрямился, отер рукавом пот со лба. Оглянулся.

На самой вершине уже стояла изба в два жилья, на крышу которой мальчишки выкладывали чистую, как первый снег, дранку. Десяток срубов вокруг пока не могли похвастаться не то что стропилами, но даже окнами и дверьми — ну да лиха беда начало! Еще несколько дней — и срубы станут домами, вокруг которых появятся хлева, сараи, амбары. Леса вокруг хватает, топоров в руках — тоже. Этим летом город встанет крепко. Потом надобно охотой и рыбным промыслом заняться, дабы на зиму припас заготовить. А по новой весне — второй ряд тына поставить, землю между кольями засыпать, а поверху — прочную рубленую стену поставить. Разом и ров появится, и твердыня прочная, что любую рать остановит.

— Кубрат! — окликнул князь роющегося в земле работника. — Ну что, яму для кола моего приготовил?

— Чуток осталось, княже! — отозвался тот. — Ты бы отдохнул маленько, водицы испил, за прочими людишками присмотрел. Чай, не один я тут ковыряюсь.

— Ты еще поучи, стервец, чего князю делать! — без всякой злобы погрозил ему кулаком Словен, выгнул край штанов, распустил узел веревки, подтянул порты повыше, снова завязал, после чего сел на бревно, подставив лицо теплому солнцу.

— Княже, княже… — тяжело дыша, остановился перед ним рыжеволосый мужик с курчавой бородой, в которой запуталось множество опилок. — Русичи уходят.

— Как уходят? — не поверил своим ушам князь.

— Волокуши укладывают, мужи оружием опоясываются, копья и луки берут.